sharpen my body like a pen

запутавшись, я пишу и удаляю, пустые слова.

начиналось все с приезда нашего любимого артема, ты пропал на неделю, я не видел тебя днями, ты был где-то на дачах, в городе, с другими. вечеринка была забавна, тебе было плохо, я сочился ядом, смеялся, говорил о других мужчинах, в магазинах вел себя как семилетний мальчишка, поднимал руки манекенам в виде зиги, мерял женские шляпки, плакал в обнимку с пончиками.
мы пили и смеялись, так оно и было, мне было плохо, ты исходил ядом, кружил меня, я терял сознание, я разбивал тебе голову книгами, я чувствовал себя живым.

ты дал схватить тебя за руку, нежно обнял, не доходя до такси, прошептал что времени так мало и глубоко влажно долго целовал. мои ноги подкосились как в дурном романе в розовой обложке, я застонал и отпустил тебя.

приезжай ко мне во вторник, - сказал ты.
да, - тихо согласился я.

вторник начинался так обычно, неубранная кровать, салфетки в сперме на подоконнике, мои понимающие смешки, фильмы джони ву и некчемные разговоры. мы одели твой маникен ксению в костюм школьницы, ты рисовал на мне домашнее суисайдгерлзтату в виде ласточек, вишенок и звездочек, я не помню как, но на столе попеременно появлялись ром, водка, шампанское, немиров, водка, мы смотрели ваши сборы и сводили их с даркэмбиэнтом, обнимали друг друга, смеялись на всю квартиру, ты курил траву, я плясал и под билли джин я устало лег на диван, ты прилег рядом, я повернулся поцеловать тебя и ты расстегнул мои шорты.
пять часов мы занимались сексом.
ты говорил что я самый охуенный, что все вокруг правы, мы так похожи, у нас не просто схожие интересы, мы одно и то же, мы могли бы уже шесть месяцев заниматься этим потрясающем сексом, но почему же, почему?
я шептал что мне похуй и кусал твои уши.
это было просто иначе.

в тот день ты многое мне рассказал. что ты трахаешь свою бывшую подружку и лешил девственности свою милую школьницу, что именно она ночует у тебя и тебе приходится говорить ей в ответ высокие слова, что она ничего не умеет и ничего не знает о тебе и твоей бывшей, потому что узнай бы она - это убило бы ее маленькое влюбленное сердечко, а она такая милая и ты бы не хотел делать ей больно.
я даже не знаю насколько можно быть таким мерзким, таким последовательным и таким потерянным одновременно.

но мне често все равно.
я вырезал прости-ничего-не-может-быть и спокойно живу в броне усталого цинизма, правда иногда позволяю себе немного погрустить.